Враг Рима - Страница 127

127

Ганнон бесстрашно встретил пронзительный взгляд нумидийца. Но тут его кольнуло страхом. Что, если здесь не найдется никого, кто смог бы поручиться за него? Что с ним тогда будет?

— Да, так и есть, — отрезал Ганнон, молясь богам, чтобы они не отняли от его губ чашу удачи теперь, в самый последний момент. — Отведи меня к палаткам ливийцев.

Шутливо поклонившись, нумидиец пошел вперед и остановил первого же встречного копейщика.

— Мы ищем командира по имени…

Он вопросительно взглянул на Ганнона.

— Малх! — тут же выпалил юноша.

К невероятному облегчению Ганнона, копейщик показал большим пальцем себе за спину.

— Третья палатка отсюда. Та, что больше остальных.

— Что ж, неплохо, — произнес нумидиец и, легко соскочив с коня, знаком показал, чтобы Ганнон шел следом. Трое его воинов, аккуратно обходя палатки, следовали за ними, в руках у них были зажаты дротики.

— Похоже, вот эта, — сказал командир, останавливаясь у большого кожаного шатра. Палатка была закреплена множеством растяжек, привязанных к вбитым в землю кольям. Снаружи на страже стояли двое копейщиков.

Ганнона охватила буря чувств. Страх, что отца может не быть на месте. Радость и облегчение от того, что после всех испытаний он наконец сможет увидеть своих родных. Юноша повернулся к командиру.

— Останься здесь.

— А? Не ты тут командуешь, — рыкнул нумидиец. — Пока я не услышу другого, ты хренов пленник.

— У меня руки связаны, куда я сбегу?! — вскричал Ганнон. — Тыкнешь мне в спину своим долбаным копьем, если попытаюсь. Но сюда я войду сам.

Нумидиец увидел в глазах Ганнона железное упорство. И внезапно понял, что пленник может оказаться куда выше чином, чем он сам. Добродушно кивнул.

— Мы подождем здесь, — наконец согласился он.

Ничего не ответив, враз одеревеневший Ганнон пошел к шатру.

Один из копейщиков двинулся навстречу.

— По какому делу? — резко спросил он.

— Это шатер Малха? — вежливо спросил Ганнон.

— А кто спрашивает? — угрюмо спросил в ответ воин.

У Ганнона лопнуло терпение.

— Будь проклята твоя наглость! — зарычал он. — Отец? Ты здесь?

Копейщик, сделавший было еще шаг, замер как вкопанный.

— Отец? — снова крикнул Ганнон.

Внутри шатра кто-то кашлянул.

— Бостар? Это ты? — послышался голос Малха.

Ганнон расплылся в улыбке. Значит, Бостар тоже жив!

Спустя мгновение появился Малх в полном боевом снаряжении. Сначала, хмурясь, взглянул на часовых.

— Кто здесь только что кричал?

— Это я, отец! — радостно ответил Ганнон, выходя вперед. — Я вернулся.

Малх побледнел как полотно.

— Г-ан-нон? — запинаясь на каждой букве, произнес он.

Из глаз юноши брызнули слезы, он улыбнулся и кивнул.

— Хвала всем богам! Это чудо! — вскричал Малх. — Кто тебя связал?

Ганнон мотнул головой в сторону нумидийцев, а они, в свою очередь, не знали, куда деться от смущения.

— Они не знали, верить моему рассказу или нет.

Выхватив кинжал, Малх разрезал веревку на запястьях Ганнона и, как только она упала, крепко обнял сына. Его сотрясали рыдания, и юноше казалось, что прошла вечность, прежде чем Малх смог разомкнуть свои железные объятия. Ганнон с удовольствием обнял отца в ответ. Наконец Малх сделал шаг назад, оглядывая сына.

— Это ты… — еле слышно прошептал он. На его лице появилась столь редкая улыбка счастья. — Как ты вырос! Настоящий мужчина!

Ганнон только сейчас заметил, как постарел отец. Глубокие морщины прорезали его лоб и щеки. Под глазами тяжелые мешки — последствия усталости и постоянного недосыпания. Волосы заметно поседели, и сейчас их можно лишь с натяжкой назвать черными. И эти изменения с болью отдавались в сердце Ганнона. Но еще через мгновение он заметил, как изменились глаза отца. Они не были потухшими, нет — они были полны радости, той, что как казалось Ганнону, никогда не вернется к отцу после смерти его матери. И он наконец сообразил, Что она появилась лишь оттого, что к нему вернулся Младший сын.

— Я слышал, ты окликнул Бостара. Сафон тоже здесь?

— Да, да, оба. Они могут прийти в любой момент, — ответил Малх, и сердце Ганнона радостно забилось. Отец коротко взглянул на нумидийцев. — Кому я обязан такой радостью?

Командир нумидийцев быстро подошел и отдал честь.

— Замар, командир отряда, к твоим услугам, господин.

— Где ты его нашел?

— В десяти милях к востоку, господин, — ответил Замар, неуверенно глянув на Ганнона. — Прошу прощения за грубое обращение, господин.

— Все нормально, — тут же встрял Ганнон. — Ведь твои воины не могли знать, что я действительно карфагенянин. По крайней мере, ты не дал им убить меня и выслушал мой рассказ.

Замар благодарно склонил голову.

— Подожди здесь, — приказал Малх, скрылся за пологом шатра и мгновение спустя уже вышел оттуда с большим кожаным кошелем в руке. — В знак моей благодарности, — сказал он, отдавая кошель.

Глаза Замара расширились, когда он взял в руки позвякивающий подарок, а его воины начали воодушевленно переглядываться. Не важно, золото там или серебро: сам вес кошеля был достаточно красноречив.

— Благодарю, господин. Рад стараться, — отрапортовал Замар, отдал честь и скрылся за палатками.

— Пошли внутрь, — тихо проговорил Малх. Затащив Ганнона в шатер, он принялся хлопотать вокруг него так, как не делал уже многие годы. — Ты голоден? Пить хочешь?

С благодарностью приняв чашу вина, Ганнон уселся на трехногий табурет, который он помнил еще по их дому в Карфагене. Малх устроился напротив него. Они не могли отвести друг от друга радостных глаз и непрерывно улыбались.

127