Враг Рима - Страница 115

К оглавлению

115

— У меня были на то причины, — ответил Агесандр, и по его лицу пробежала тень. — Если я скажу, что карфагеняне мучили и убили всю мою семью на Сицилии, может, ты по-другому взглянешь на всю эту историю?

Аврелия в ужасе открыла рот.

— Они действительно это сделали? — требовательно спросила Атия.

— Я был далеко, госпожа, воевал на другом конце острова. Карфагеняне неожиданно напали на наш город, уничтожая все на своем пути, — начал Агесандр и нервно сглотнул. — Убили всех жителей: мужчин, женщин, детей. Старых, больных. Даже собак.

— Зачем? — едва дыша, прошептала Аврелия.

— В наказание, — ответил сицилиец. — Исстари мы были в союзе с Карфагеном, но потом заключили союз с Римом. Многие поселения последовали нашему примеру. И наше было первым из захваченных. Надо было преподать урок остальным.

Аврелия знала, что на войне случаются ужасные вещи. Мужчины тысячами гибнут или получают серьезные увечья. Но истребление и издевательства над мирными жителями?..

— Продолжай, — тихо попросила Атия.

— У меня были жена и двое детей. Девочка и мальчик. — Впервые за весь разговор голос Агесандра дрогнул. — Совсем маленькие. Два и три года.

С изумлением Аврелия заметила в глазах надсмотрщика слезы. Она и не подозревала, что вилик способен на такие чувства. И, как ни странно, пожалела его.

— Я увидел их через несколько дней. Они были мертвы. Забиты, как на бойне.

Лицо Агесандра перекосилось.

— Ты когда-нибудь видела, во что превращается маленький ребенок, если его проткнуть копьем? Или на что похожа женщина, когда ее изнасиловала дюжина воинов?

— Прекрати! — с отвращением вскричала Атия. — Уже достаточно.

Агесандр опустил голову.

Аврелию мутило от ужаса. Ее воображение наполнили чудовищные образы. Неудивительно, что Агесандр так обращался с Ганноном.

— Заканчивай рассказ, — приказала Атия. — Побыстрее.

— После этого мне уже и жить не хотелось, — послушно продолжил Агесандр. — Но боги не сочли нужным наградить меня смертью в бою. Вместо этого меня взяли в плен и продали в рабство. Отвезли в Италию, где меня и купил хозяин. — Он пожал плечами. — С тех пор я здесь. Эти двое были первыми гуггами, которых я увидел за два десятилетия.

— Ганнон не виновен в том, что сделали с твоей семьей, — прошипела Аврелия. — Война в Сицилии закончилась, когда он еще и не появился на свет.

— Я сама с этим разберусь, — резко оборвала гневную тираду дочери Атия. — Ты желал отмщения, когда в первый раз напал на карфагенянина?

— Да, госпожа.

— Понимаю. Хотя это и не оправдывает твоих действий, оно их объясняет. — Лицо Атии сделалось жестче. — Солгал ли ты, сказав, что нашел нож и кошель среди вещей раба?

— Нет, госпожа! Боги свидетели, я сказал правду, — истово прошептал сицилиец.

Лжец, в ярости подумала Аврелия, но не осмелилась сказать это вслух. Мать одобрительно кивнула Агесандру. И беспокойство Аврелии оказалось не напрасным.

— Он прав, — заявила Атия. — В предстоящие месяцы нам придется тяжело. Значит, всем нам надо начать сначала.

Она выжидающе поглядела на Аврелию. Выражение лица Агесандра было мягче, но такое же требовательное, как у матери.

— Очень хорошо, — прошептала Аврелия, чувствуя себя еще более одиноко.

Глава 17
СПОРЫ

Найдя дешевое место для ночлега, двое друзей пошли в ближайшую таверну. Конечно же, выпивать в тавернах было уделом взрослых, но у них были на то свои причины, и менее приятные, чем у остальных посетителей. Им было необходимо заглушить мысли о возможном исходе войны. Оба чувствовали себя очень неловко с момента визита Флакка. С ними не было Аврелии, чтобы смягчить противоречия между ними, — значит, это должно сделать вино.

Некоторое время молодые люди вели непринужденную беседу и поглядывали на проституток, расхаживавших в поисках клиентов. Но очень скоро вино подействовало на обоих. Они не привыкли пить помногу. К счастью, опьянение сделало их добродушными, а не угрюмыми, и вечер стал вполне приятен. Под ободряющие крики Ганнона Квинт расслабился настолько, что даже усадил к себе на колени одну из шлюх и гладил ее по обнаженной груди. Он бы зашел и дальше, но произошло нечто, что мигом отвлекло их от вина и женщин. Важные новости быстро распространялись по городам и селениям. Они перемещались на людских ногах, от лавки к таверне, от рынка в дома. Естественно, на точность таких слухов нельзя было полагаться, но это не означало, что в них нет ни зерна истины.

— Ганнибал ведет свою армию через Альпы! — выкрикнул кто-то снаружи. — Когда он придет в Италию, нас всех в постелях перебьют!

Все разговоры стихли, а двое друзей поглядели друг на друга, широко открыв глаза.

— И ты знал об этом? — прошипел Квинт.

— Понятия не имел, — абсолютно честно ответил Ганнон. — Зачем бы тогда мне соглашаться плыть с тобой в Иберию?

Спустя мгновение в таверну вошел мужчина средних лет с двойным подбородком и румяным лицом. Мятая туника и узловатые пальцы выдавали в нем лавочника. Он самодовольно улыбнулся, когда его принялись засыпать вопросами.

— Меньше часа назад я видел консула Публия своими глазами, — заявил он. — Он вернулся из Массилии, принеся эти ужасные новости.

— Что еще ты слышал?! — выкрикнул кто-то из-за столика. — Рассказывай!

Остальные посетители загудели.

Лавочник облизнул губы.

— Бегать по улицам — работа нелегкая. Я бы с удовольствием утолил жажду чашей вина.

Хозяин таверны поспешно налил ему вина и бегом поставил на стол. Вновь пришедший сделал хороший глоток и удовлетворенно облизал губы.

115