Враг Рима - Страница 89

— Выглядит надежно, — проговорил Ганнон. — Благодарю тебя.

— Я делаю это не ради тебя, — вежливо ответил Гай. — Делаю только потому, что это дает мне возможность навредить сыну чиновника. — Увидев смущение остальных, он кашлянул. — К завтрашнему рассвету по городу пойдут слухи, что он любит трахать молодых мальчиков. Не лучший способ начать карьеру политика, не так ли? — Поглядел на Квинта. Молодой человек растерянно пожал плечами. — А теперь лучше поспешить. Держимся вместе.

Сказав себе, что не имеет значения, какие у Гая причины им помогать, Ганнон пошел следом за двумя римлянами по темным улицам. Единственным живым существом, встреченным им по дороге, оказалась вшивая собака, которая звякнула цепью и зарычала на незнакомцев, покусившихся на ее территорию. Она с визгом отпрыгнула в сторону, когда Гай наградил ее увесистым пинком. Вскоре они присели на корточки у передней двери ничем не примечательного дома, скрывшись в ночных тенях. Кроме узких полос света, пробивающихся сквозь закрытые ставни дома напротив по переулку, тьма стояла кромешная.

Снова оглядев улицу, Гай слегка постучал по двери костяшками пальцев. Изнутри не ответили, и Ганнон запаниковал. Поглядел на мириады звезд в ночном небе. «Эшмун, — взмолился он, — не забудь Суниатона, твоего верного почитателя, сына твоего жреца в Карфагене. Великая Танит, смилостивься!»

Его молитвы были услышаны спустя мгновение, когда дверь открылась внутрь с еле слышным скрипом.

— Кто там?

— Гай.

Невысокий мужчина опасливо выглянул на улицу. Увидев еще двоих юношей, он остолбенел. Гай тут же спешно успокоил его, сказав, что это друзья, и мужчина слегка расслабился. Его редеющие волосы, длинный нос и бегающие глаза делали его похожим на крысу, с отвращением подумал Ганнон. Неудивительно, что он трахает молодых мальчиков. Но это был управляющий домом, и именно этот человек должен освободить Суниатона.

— Ну, где карфагенянин? — требовательно спросил Гай.

— Тут, внутри. Сейчас приведу, — ответил управляющий, дернув головой. — А ты ничего не скажешь хозяину?

— Даю тебе слово, — сухо ответил Гай.

Собеседник нервно кивнул, понимая, что это все, на что он может рассчитывать.

— Очень хорошо.

Он торопливо ушел, и скорость его шагов заронила в Ганноне подозрения. Небольшая задержка, и он услышал шаркающие шаги. Увидел в дверном проеме сутулую фигуру и рванулся вперед.

— Суниатон?

— Ганнон? — хрипло спросил юноша.

Друзья вцепились друг в друга, словно утопающие. Ганнон едва услышал, как закрылась дверь и зашуршал засов, становясь на место. Ему было все равно. Горячие слезы счастья брызнули из глаз. Он почувствовал, как его туника намокает. Суниатон тоже плакал. Мгновение они просто стояли, радуясь тому, что другой остался в живых. Внезапно у Суниатона подогнулись колени. Ганнону пришлось подхватить его, чтобы не дать упасть. Он оглядел его лицо. Круглолицый юноша, которого он знал, остался в прошлом. На его месте стоял худой небритый парень со впалыми щеками и длинными волосами.

— Ты жил впроголодь! — вскричал Ганнон.

— Не то, — ответил Суниатон, в его глазах стояла боль. — Я ранен.

Внезапно Ганнон понял, почему Суниатон сутулится.

— Насколько серьезно?

— Жить буду, — ответил Суниатон, но скривился, несмотря на бодрый тон. — Проиграл бой пару дней назад. Несколько ран, но самая скверная — резаная, на верхней части правого бедра.

Гай забарабанил в дверь:

— Подлый ублюдок! Ты об этом ничего не сказал.

К его удивлению, управляющий сразу же ответил:

— Мне сказали только выпустить его в назначенное время. Никто ничего не говорил, должен он быть здоров или нет.

— Сын грязной шлюхи! — прошипел Ганнон. — Я тебе яйца отрежу.

Он уперся плечом в дощатую дверь и надавил.

Вмешался Квинт.

— Тут небезопасно, — прошептал он, подходя к Суниатону. — Ты бери под одну руку, я возьму под другую, — добавил он, обращаясь к Ганнону.

Карфагенянин кивнул. Нет смысла терять время. Пусть управляющий теперь сам разбирается. Одним богам известно, сработает ли его трюк с напившимся охранником или нет. Им надо отвести Суниатона в дом Гая, где они смогут осмотреть его получше.

К счастью, после короткого осмотра юноши убедились, что Суниатон оказался прав насчет своих ранений. Его жизни ничего не угрожало. Насколько Ганнон мог судить, зашили их вполне прилично. Однако самая тяжелая из ран сильно тревожила карфагенянина. Была прорезана почти целиком самая крупная мышца на правом бедре Суниатона. Но поделать с этим ничего было нельзя, поэтому они приготовились уходить. Попрощавшись с Гаем, они взгромоздили Суниатона на коня Квинта. Подкупив часового, вышли из города относительно легко. От езды на лошади Суниатону было так больно, что вскоре он потерял сознание. Ганнону ничего не оставалось делать, кроме как идти рядом и придерживать друга, чтобы тот не упал. Попозже надо попросить Квинта, чтобы Элира сделала ему маковой настойки. А пока что он лишь благодарил Танит и Эшмуна, прося, чтобы они хранили их и дальше. Есть надежда, что Суниатону нужно лишь время. Ганнону отчаянно хотелось сбежать в Иберию, но теперь он уже не оставит друга.

Война подождет.

Бостар оглядел силуэты на другом берегу Родана. Хотя в этом месте глубокая и быстрая река была шириной больше полутысячи шагов, лагерь вольков отчетливо виднелся среди деревьев, покрывавших противоположный берег. Десятки палаток, стоящие у коновязей лошади. Там сотни воинов. Кромку воды день и ночь сторожили часовые. Учитывая, что обычно люди этого племени жили по обе стороны реки, их намерения предельно ясны, подумал Бостар. Дорого они заплатят за свою воинственность. Ганнибал отдал приказ меньше часа назад. Бостар совершил приношения богам. Пора отправляться. Его фаланга и три сотни скутариев, переданных Ганнибалом отряду, уже собрались позади палаток ливийцев. Место назначения — островок в узком месте русла реки — был в дневном переходе отсюда.